Это одновременно и хорошо, и не очень. Почему хорошо – понятно. Пусть имя одного из величайших отечественных инженеров звучит хоть так, чем вообще никак. А не очень, потому что в тени остается все прочее. И если кому-то покажется, что этого «прочего» не очень-то и много, то совершенно напрасно. Энтузиасты изучения истории отечественной инженерной мысли не раз предпринимали попытки составить «Азбуку инженера Шухова», и получалось, что почти на каждую букву русского алфавита найдется изобретение Владимира Григорьевича, сделавшее жизнь человечества удобнее, комфортнее, безопаснее. А – ангары его конструкции, Б – баржи нефтеналивные и батопорты, то есть плавучие гидротехнические запоры для сухих доков, В – воздушно-канатные дороги… И каждое его изобретение будет сопровождаться словами «впервые в России», а более половины – «впервые в мире».

Владимир Шухов родился в августе 1853 года, и если его детство и отрочество было вполне обычным для отпрыска дворянской семьи, то юность – уже не совсем. Гимназия – это само собой, это было почти у всех, кто избирал путь гражданской службы и не шел в кадетские корпуса. А вот дальше – самое модное и самое перспективное, что только можно придумать в эпоху позитивизма, в век пара и электричества. ИМТУ – Императорское Московское техническое училище, нынешний МГТУ им. Баумана. И даже на этом впечатляющем фоне Шухов выделяется, причем очень эффектно.

Начало было положено еще в гимназии, где ученик 4 класса нашел собственное оригинальное доказательство теоремы Пифагора и схлопотал снижение оценки – по правилам полагалось сначала привести обычное доказательство, а уж только потом «умничать». Ручаться нельзя, но возможно именно это происшествие и сделало Шухова не теоретиком, а прикладником. Впоследствии, когда он заканчивал ИМТУ, Пафнутий Чебышев, патриарх отечественной математики, предлагал ему совместную работу в качестве своего ассистента. Но получил вежливый отказ: «Нельзя требовать от нас, людей жизни, особого внимания к беспредметным приложениям математических выкладок». К чести Чебышева, этот отказ никак не повлиял на судьбу студента, а потом и выпускника ИМТУ – в 1876 году Шухов, окончив училище, командируется на Всемирную выставку, которая впервые проводилась не в Европе, как было принято, а в США.

Любопытно, что годом ранее была окончена публикация романа Жюля Верна «Таинственный остров», а 1876 год стал триумфом этого произведения – роман переводили и публиковали везде, в том числе и в США. Что вполне объяснимо – все главные герои романа американцы, а один из них, инженер Сайрус Смит, и был как раз идеальным воплощением инженера-прикладника. Попав на необитаемый остров, он, имея в своем распоряжении только стекло от часов и металлический ошейник собаки, за смешное время воссоздает на затерянном в океане клочке земли все достижения современной цивилизации, включая металлургическое и химическое производство, гидравлические механизмы и даже электрический телеграф.

Молодой русский инженер, явившийся в Филадельфию, не просто соответствовал этому литературному образу, но даже кое в чем его и превосходил. Во всяком случае, Сайрус Смит, перечисляя ресурсы, которые может использовать человечество, о нефти не говорит вообще. И вот тут просто необходимо привести шикарную цитату из Григория Ковельмана, который одним из первых в нашей стране занялся популяризацией наследия Шухова: «Нефть, поднятая из недр шуховскими насосами, рационально переработанная в шуховских крекинг-аппаратах, хорошо сохраненная в шуховских резервуарах, дешево и без потерь доставленная наливными шуховскими баржами и шуховскими нефтепроводами, сжигается с извлечением максимального количества тепла шуховскими форсунками в шуховских котлах».

Именно так. На поверку выходит, что все, связанное с нефтью, которая справедливо считается кровью современной экономики и транспортной связности планеты Земля, существует и работает, благодаря изобретениям русского инженера. Правда, Ковельман, для пущей наглядности, изобразил линейку от добычи до потребления нефти. В исторической перспективе все было почти наоборот. Первым изобретением, которое запатентовал Шухов, стала как раз форсунка. В 1874 году, то есть будучи еще студентом, он умудрился создать совершенный в своем роде агрегат. Совершенный настолько, что патент на него был выкуплен у Шухова нефтяными магнатами, братьями Нобелями, сразу почуявшими, какие прибыли это принесет.

В не времена нефтепереработка была откровенно ущербной – из «черного золота» выделяли только керосин, а мазут и прочее просто сливали, поскольку не было понятно, что с этим добром делать. Форсунка Шухова резко изменила расклад и поставила все с головы на ноги. Вдумайтесь – само слово «мазут» происходит от арабского mahzulat, что в переводе означает «отбросы, отходы». И эти самые «отбросы» составляют около 50% объема исходной нефти. Долгие годы половина ценного продукта бездумно выбрасывалась на помойку. Но пришел русский… нет, еще не инженер – студент. И ткнул всех носом – мазут оказался топливом, да еще каким!

Это были только цветочки. Ягодки созрели потом, за несколько лет до того, как изображение форсунки Шухова попало на обложку книги Дмитрия Менделеева «Основы фабрично-заводской промышленности». Книга знаменитого ученого вышла в 1897 году.

А в 1891 году Шухов вместе со своим коллегой Сергеем Гавриловым получает патент Российской империи №12926 «Приборы для непрерывной дробной перегонки нефти и подобных жидкостей, а также для непрерывного получения газа из нефти и ее продуктов». Владимир Григорьевич изобрел способ термического крекинга нефти.

Чтобы осознать масштаб и последствия этого изобретения, вспомните поговорку «Своя рубашка ближе к телу». И представьте, что из вашей одежды внезапно исчез полиэстер. Что-то превратится в лохмотья, а что-то и вовсе в ничто, оставив вас голышом. Просто потому, что полиэстер занимает примерно 50% мирового текстильного производства. А получают его из очищенной терафталевой кислоты, которая в свою очередь является продуктом вторичной переработки нефти.

Это лишь небольшой пример того, что дал планете Земля русский инженер. Крекинг нефти – это основа современной промышленности и энергетики как таковой. Это бензин и дизельное топливо, это сырье для производства всех полимерных материалов, то есть синтетических волокон и пластмасс, это, в конце концов, сырье для производства лекарств и косметики.

Неудивительно, что такую полезную штуку у Шухова попытались украсть. В 1913 году американская компания Standard Oil, принадлежащая Рокфеллерам, заявила, что их химик Вильям Бартон изобрел новый способ обработки нефти, что на порядок увеличило производство бензина, потребность в котором с появлением автомобильной промышленности возросла в 115 раз. Конкуренты Standard Oil, которым грозило разорение, краем уха слышали, что крекинг был изобретен где-то еще и раньше. Это давало шанс как-то сохранить свои позиции и не дать Рокфеллерам монополизировать рынок. В 1923 году поиски привели в Советскую Россию, где Шухов доказал – «изобретение» Бартона есть не что иное, как слегка измененный вариант его патента почти тридцатилетней давности.

Сотрудники Шухова часто слышали от своего шефа: . Что вкладывал в термин «симфония» Владимир Григорьевич, попытался объяснить его ученик Александр Таланкин: «В музыке симфония – звучание различных инструментов, дающих в целом то настроение, какое желал дать слушателю композитор. Так и в технике мыслить симфонически – значит мыслить всесторонне, разнообразно, но так, чтобы в конечном результате получалось гармоническое сочетание прочности, простоты изготовления и монтажа, дешевизны изготовления, малого веса, долговечности сооружения, удобства в эксплуатации и внешней красоты».

Русская симфоническая музыка справедливо считается одной из вершин мировой музыкальной мысли. То же самое можно сказать и о технической симфонии Шухова, которая несет на себе отпечаток русского национального характера, в частности стремление всегда быть первым. О чем сам Владимир Григорьевич говорил незадолго до своей смерти: «Я с самого начала отказался от подражания и повторения иностранных образцов и идей, потому что на этом пути можно только догонять – и так до бесконечности, причём повторяя чужие ошибки…»

И если для того, чтобы увидеть красоту в форсунке или крекинге нефти, надо обладать техническими знаниями, то красота той самой Шуховской ажурной решетчатой башни, что на Шаболовке, видна всем без исключения. Причем для этого необязательно ехать в Москву. В одной только России и СССР при жизни Шухова таких башен было построено более 200. А ведь есть и башня японского порта Кобе высотой в 108 метров, выстроенная в 1963 году по патенту Шухова от 1899 года. И телебашня Гуанчжоу, вторая по высоте в мире. И башня Aspire Tower – самое высокое здание столицы Катара… Все они – потомки первой башни русского инженера, выстроенной в далеком 1896 году для XVI Всероссийской промышленной выставки. Той башни, о которой специалисты сразу же отозвались так: «Идея ее устройства не могла быть позаимствована ни в Европе, ни в Америке…»

• Когда Шухову перевалило за 70, его сотрудники потихоньку просили посетительниц не задерживаться – инженеру было трудно стоять, а сидеть в присутствии дамы ему не позволяла патологическая вежливость.

• Любимым видом спорта Шухова был велосипед, однако в чести были также коньки, лыжи и такие экзотические виды активности, как стрельба из лука и метание бумеранга.

• В 1923 году представители компании Sinclair Oil Corporation хотели переманить Шухова в США и даже огласили сумму ни к чему не обязывающего аванса – 50 тысяч долларов Он ответил: «Я работаю на государство, и заработная плата меня устраивает».